Кто: Роман Абрамов, кандидат социологических наук, доцент кафедры анализа социальных институтов факультета социологии НИУ ВШЭ
Что: Семинар «Popular Science: наука, медиа, общество» по итогам проекта научно-учебной группы исследований социологии науки и профессий НИУ ВШЭ «Popular science: к социологическому пониманию пограничных состояний научного знания». Цель проекта: релевантное описание феномена Popular Science в контексте классических и современных концепций социологии науки и профессий, а также разработка социологической программы рассмотрения Popular Science на основе анализа тематических кейсов. Подробности ищите на сайте проекта.
О чем: В центр своего выступления Роман Абрамов поместил такой феномен как «popular science», то есть знание, с которым имеют дело широкие круги общественности. Мы возвращаемся здесь к тому различию, которое сделал Людвиг Флек, разделив знание на экспертное и популярное. Особенность последнего состоит в том, что его рождение происходит от имени сообщества ученых, но предназначено оно для более или менее «образованных дилетантов». Это обстоятельство заставляет популярное знание существовать в особенной пограничной зоне, которая не будет полностью подвластна ни запросам научных кругов ни запросам общественности. Промежуточному характеру бытования популярной науки можно приписать ответственность за то напряжение, которое ее пронизывает. Полевые материалы Романа и его коллег полны рассказами о том, как ученые скучны с своем упорствовании излишней скрупулезности, тогда как сами ученые не устают жаловаться на запросы необоснованной сенсационности.
В популярной науке научное знание с его обстоятельностью должно, тем не менее, укладываться в формат почти газетных заголовков. В этом смысле популярная наука старается задействовать тот же интерес, который с давних пор эксплуатируют газетчики: интерес обычного человека, желающего выбраться из скучной рутины собственных жизней. Именно поэтому, как начал свое выступление Роман, гораздо больше людей способны опознать на фотографиях большой адронный коллайдер, но не узнают фрезерный станок. Что может быть дальше и увлекательнее повседневной жизни, чем опасения ее полного уничтожения?
Наука обладает своей сакральностью в терминах Э. Шиллза, так как она связана с постижением законов этого мира. Это важная миссия сыграла свою роль в том, что наука оказалась притягательной для внешнего взгляда. Несмотря на то, что наука никогда не была достаточно обособленной (можно вспомнить вслед за Романом вместе с Шейпином фабрикацию знаменитых экспериментов XVII века с участием посторонних зрителей), кажется, что именно в XX веке стоит говорить о феномене «popular science». Это можно объяснить пересечением разных процессов, среди которых важным окажется появление большой дорогой науки. А именно ее новая роль в международных процессах (наука как предмет национальной гордости наравне со спортом). Все это заставляло общественность давать какие-то объяснения своей деятельности в гораздо большем объеме, чем когда-либо раньше.
Любопытный момент затрагивает две противоположные тенденции. Роман рассказывает о том, что, с одной стороны, наука теряет свой элитистский характер, когда ученые превращаются в массовую профессией. Это делает науку как сферу деятельности гораздо более знакомой для наблюдателей, находящихся на экзотерическом круге образованных дилетантов в терминах Флека. С другой стороны, наука начинает специализироваться в таких масштабах, что образ широко образованного английского джентльмена, занимающийся просто наукой, представляется сейчас глубокой архаикой. Специализация создает такую ситуацию, когда перевод с одного эзотерического, мало понятного за пределами узкого круга специалистов, языка требуется не только для дилетантов, но и для ученых той же науки, но специализирующихся в другой области. Исследовательская наука развивается так быстро и требует такого характера глубокой погруженности в узкое знание, что для ее понимания необходимо задействовать специальные усилия.
Популярная наука, с одной стороны, держится на учебниках, которые дают всем заинтересованным читателям базовые навыки языка. Учебникам присущи основательность, определенность и обоснованность, которые не подразумевают оспаривания. Учебники – это основательное прошлое науки. С другой стороны, популярная наука строится на рассказе новостей, когда происходит обращение уже к исследовательскому фронтиру, настоящему именно журнальной науки в ее состоянии здесь-и-сейчас. В этом можно уловить двойственный характер популярной науки: авторы должны в одном репортаже или выступлении соединить всю основательность научного знания вместе с тем, что можно опознать как новость. Сам языковой режим популярной науки не может себе позволить озвучить все нюансы открытия, полное понимание новизны которого обычно требует от человека быть практикуемым ученым. В итоге, научные новости для широкой общественности скорее существуют как газетные новости, то есть в виде информации, которая вызывает интерес, отклики и разговоры. Это хорошо понимают те, кто делает популярную науку, но это часто вызывает неудовольствие со стороны тех, кто создает сам материал, из которого потом отбираются такие «новости».
Сумбурные впечатления записала Катерина Губа.
Must read по теме popular science:
- Bucchi M. Of deficits, deviations and dialogues: theories of public communication of science // Handbook of Public Communication of Science and Technology / Ed. by M. Bucchi, B. Trench. Routledge:London, 2008. P. 57-76.
- FeltU., Fochler M. Re-ordering Epistemic Living Spaces: On the Tacit Governance Effects of the Public Communication of Science // The Sciences’ Media Connection-Communication to the Public and its Repercussions / Rödder S., Franzen M., Weingart P. (eds.). Sociology of the Sciences Yearbook 28. Dortrecht: Springer, 2012. P. 133-154.
- Weingart P. Science and the media // Research Policy, 1998, 27 (9), p. 869-879
Презентация семинара.
Фотография А. Горячевой